I always knew, what the right path was. Without exception, I knew it, but I never took it. You know why? It was too damn hard.
24.05.2011 в 05:01
Пишет Крис Аивер:Про вечность и норвежских детей.
Мы были когда-то детьми из Норвежского леса.
И ни перед кем не скрывали своих мастей,
Ведь сердце Норвежских лесов не имеет веса,
И учит такому искусству своих детей.
Больные от века, от века под вечным приходом,
Игриво и весело пробовали на зуб
Монетки звенящих рассветов, чужую свободу,
Тепло незнакомых глаз, голосов и губ.
Нас надо бы расстрелять, как врагов народа,
Удачливых, избалованных кайфом бродяг,
Насмешливо сплюнув кислинку от электрода,
Следить за упрямой мышцей. Но этот шаг,
Увы, не достигнет эффекта. Мы будем спокойны
И вряд ли нарушим молитвой предсмертный миг.
Норвежские дети играли в такие войны,
Что ныне идущие вряд ли пугают их.
Бог верток и ловок по части хорошего стёба,
Он любит детей и леса, но не там и не те:
Норвежские дети влюбляются только до гроба,
И, чаще всего, задыхаются в пустоте.
Норвежским глазам не дано изменить природы,
Но, видит Господь, прижимаясь к тебе во сне,
Я чувствую, как кислинку от электрода,
Всю вечность. Всей кожей. На скомканной простыне.
URL записиМы были когда-то детьми из Норвежского леса.
И ни перед кем не скрывали своих мастей,
Ведь сердце Норвежских лесов не имеет веса,
И учит такому искусству своих детей.
Больные от века, от века под вечным приходом,
Игриво и весело пробовали на зуб
Монетки звенящих рассветов, чужую свободу,
Тепло незнакомых глаз, голосов и губ.
Нас надо бы расстрелять, как врагов народа,
Удачливых, избалованных кайфом бродяг,
Насмешливо сплюнув кислинку от электрода,
Следить за упрямой мышцей. Но этот шаг,
Увы, не достигнет эффекта. Мы будем спокойны
И вряд ли нарушим молитвой предсмертный миг.
Норвежские дети играли в такие войны,
Что ныне идущие вряд ли пугают их.
Бог верток и ловок по части хорошего стёба,
Он любит детей и леса, но не там и не те:
Норвежские дети влюбляются только до гроба,
И, чаще всего, задыхаются в пустоте.
Норвежским глазам не дано изменить природы,
Но, видит Господь, прижимаясь к тебе во сне,
Я чувствую, как кислинку от электрода,
Всю вечность. Всей кожей. На скомканной простыне.