Я попробую повторить его...
Очки, которые надеты на мне во время написания этих строчек - четвертые по счету. Первыми были совсем детские, овальные очки в роговой оправе. Да, в первых трех классах ко мне намертво приклеилось прозвище Гарри Поттера. Я даже этим немного гордился, и, благодаря прозвищу, все-таки узнал о творчестве английской писательницы Дж. К. Роалинг.
Те очки у меня до сих пор есть. Раздолбанные, погнутые, но первые. Даже одна дужка приклеена, намертво, между прочим. Уже ине помнию, как сломалась: то ли в школе "постарался", то ли дома где. Но дед заклеил на совесть, до сих пор держится.
Некоторое время, в начале средней школы, я ходил без очков. В шестом же классе, если мне не изменяет моя непостоянная память, мне купили новые очки: прямоугольные, в металлической оправе. Они были... Взрослыми, для меня. Такие очки носили киногерои в сериалах и фильмах, и такие очки мне действительно нравились. Задержались они у меня ненадолго: на мой денрь рожденья случился неприятнеший казус, по большему счету, по моей собственной же вине. С друзьями гуляли меж гаражей, там довольно внушительный пустырь, рядом с моим домом. Гуляли-гуляли, играли в футбол. Как сейчас помню: солнце, жара, два часа дня, каменный забор, лет которому столько же, сколько и самому дому (эдак уже за шестьдесят), мяч, "одно касание", разумеется. И я, дабы не повредить недавно купленные очки, снял последние. И поставил на пожарный ящик невдалеке.
Конечно же, забыл. Про свою память я уже упоминал, да?
Пропажа обнаружилась только после завершения мероприятия. Я еще час бегал по гаражу, искал. Нет. Как и парней, которые были рядом с гаражами. Рабочие. Но, я их не виню. Встречая, даже не спрашивал, знают ли они о дальнейшей судьбе моей второй пары.
А вскоре купили третью пару. О, да, третья пара у меня была довольно долго. Чертовски долго. Она была немного изящнее, немного утонченнее, нежели вторая. Дужки были длинее и уже, половинки были более... Красивыми, на мой взгляд. С этой парой я прожил более двух лет, или даже трех. Они действительно стали моим боевым товарищем: уже и не вспомнить точное количество раз, когда они падали и когда у меня замирало сердце. Помню даже, как-то одно стекло вылетело. Заменили - и снова носил.
Все же пришло время сменить и их. Подушечки "съехали", и в переносицу мне стал упираться металл. Противный, такой, знаете ли, металл - все время у меня в тех местах кожа темнела. Наконец, купили мою нынешнюю, четвертую пару. Эта была похожи на первую пару маминых (у неё в последние годы тоже зрение село. Купила и себе) - широкие дужки, "позолота". Честно сказать: не хотел такие. Третьи были для меня (и есть) невзойденным идеалом. Как-то так, вторые я, видно, не особо запомнил. Но, делать нечего, купили. По количеству неприятных, но благоисходных случаев они превзошли даже третьи: на них даже садились, их гнули (это как следствие из "садились", да), ну, и разумеется, роняли. Сравнительно недавно обнаружил, что их можно гнуть "вручную": после каждого раза, как они переживали
"Как" - потому что позолота давно слетела, подушечки разболтались в своих гнездах, переносица вообще бронзовым цветом покрылась. Но они все такие же: верные, незаменимые любимые. Я не знаю другой такой вещи, которую я бы искал два часа, не переставая, и в конце концов нашел бы в туалете, в этом устройстве под туалетную бумагу. И я не знаю другой такой вещи, после нахождения которой я бы искренно вздохнул и в ближайшие два часа старался её снова не забыть.
Д'Эвре писал об одних сапогах, я же - о целых четырех парах очков. Но для меня они все равно одно целое, непрерывное. Как жизнь.