Тессе.
- Эх... И что мне с тобой таким делать?
Она сидела за столом, поигрывая ножницами. Явно между ними произошла какая-то ссора, потому что он понуро склонил голову, а она была довольной и даже щурилась. Он встрепенулся, переводя взгляд на нее.
- Масса вариантов, дорогая...
- А поподробней?
- О, да! – Выхватив из-под своего стула кожаный портфель, с каким чиновники ходят на работу, он прошел к столу, расстегнул его и выложил кипу каких-то бумажек, буклетов, рекламных визиток. – Вот, к примеру, часто используемый... – парень ткнул в один из толстенных затертых буклетов, - использовать, использовать, и выбросить, когда надоест. Вот это аккуратный: играть с огнем, потом затушить. – Он помахал красно-оранжевой глянцевой бумажкой. – А это самый простой – забить. – Палец его уткнулся в маленькую, неприглядную, тонкую рекламную афишку.
Она скучающе подперла подбородок изящным кулачком и качала необутой ножкой.
- Есть еще варианты! – Он в бессилии зашелестел бумагами, вытаскивая из груды единственные и нужные ему. – Прожить вместе долго и счастливо (тут отсутствует инструкция); изнасиловать; убить; сдать милиции; обругать; поцеловать; отправить спать; укусить... Мм, сходить вместе в аквапарк! Как тебе?
Она подавила зевок.
- Мм, ладно! Есть совершенно новые, британские ученые доказали, что... – Здесь его понесло к небольшой меловой доске, на которой он начал что-то чертить, доказывать, непрестанно рассказывать, сдабривая все натужными шутками.
Когда схема на доске приняла вид большого белого монстра, а лоб его был весь в меле, равно как и руки по запястье, и кончик носа, он наконец-то развернулся и с надеждой посмотрел на девушку.
Ножницы умело бегали в ее руках, разрезая буклеты на мелкие кусочки. Раз-раз-раз, два-два-два, три-три-три... Ленты бумаги сыпались на пол, на стол, на легкую блузу и стянутую пояском юбку.
- Что... что ты делаешь? – Нахмурился он, подходя к столу.
Она молчала, увлеченно разрезая ножницами очередную рекламку.
- Стой-стой-стой, это же варианты! Что мы будем делать, остановись!
Она резко перегнулась через стол, накрывая пальцем его губы.
- Зат-кнись!
Он, послушав ее, обессилено рухнул на стул напротив. Казалось, все планы шли к черту, все варианты погибали под острыми половинками ее ножниц, все мечты опадали трухой на деревянный пол, и белый меловой монстр с доски казался пыльным, притоптанным, забытым...
По столу к нему скользнул один из буклетов, подталкиваемый ею. Он снова встрепенулся, рассматривая его – какая-то зеленая бумажка, из разряда «походы на природу», но... в форме сердца. Немного кривое, немного неровное, вместо буклета на него смотрела зеленое сердце, и почему-то так захотелось улыбнуться, поприветствовать его...
Рядом с ним легло еще одно, бело-синее. Он узнал старый «отпуск на море вдвоем», и заулыбался сильнее, когда вырезанных сердец становилось все больше и больше. Он смотрел на нее – увлеченная, она казалась прекрасней Афродиты и мудрей Афины Паллады, и, почувствовав его взгляд, она отложила ножницы, отряхнула вырезки с юбки, смахнула остатки бумаги со стола, и, таинственно улыбаясь, как это умеют делать только женщины, подарила ему поцелуй.